Недра Сибири — богатство всей России, а не московских олигархов

Иркутская область — огромный регион, в котором сосредоточены несметные богатства. О том, как осваиваются недра территории, какие проблемы при этом возникают, разговор корреспондента NEDRADV с заместителем министра природных ресурсов и экологии Иркутской области Василием МОЛОЧНЫМ.

О ведущих игроках

— Василий Григорьевич, Иркутская область — одна из богатейших в стране по полезным ископаемым. Давайте представим общую картину в этой сфере.

— Иркутская область по своему минерально-сырьевому ресурсному потенциалу может сравниться с любой самой богатой в этом отношении страной мира. У нас поставлены на государственный баланс 650 месторождений полезных ископаемых более 70 видов. Это не считая общераспространённых. И примерно столько же месторождений, которые на баланс пока не поставлены, поскольку изучены в недостаточной степени. Балансовые запасы рудного золота (при наличии уникального месторождения Сухой Лог) по категории, А+В+С1+С2 составляют 2 тысячи 291 тонну, россыпного — 118 тонн, серебра — около 1 600 тонн. Область располагает крупнейшими запасами магнезита, калийных солей, редких металлов, апатита, промышленных подземных вод и других полезных ископаемых. Запасы железной руды по категориям, А+В+С1+С2 насчитывают 17 миллиардов 393 миллиона тонн. Мы богаты углеводородами, так, балансовые запасы нефти составляют 850 миллионов тонн, газа — более 4 триллионов кубических метров. В целом суммарные геологические ресурсы нефти и газа по Иркутской области оценены в количестве более 25 миллиардов тонн УУВ, из них извлекаемые — более 15 миллиардов тонн УУВ.

— Как я понимаю, добывается малая часть того, что есть?

— Ну, вот смотрите сами. По итогам 2014 года, пока ещё не окончательным, в области добыто 22 211 килограммов золота, 14,5 миллиона тонн угля, 12,7 миллиона тонн железной руды, 13,025 миллиона тонн нефти, 3,5 миллиарда кубических метров газа. Но что касается газа, то большая его часть, к сожалению, утилизируется, то есть попросту сжигается. На собственные нужды и обратную закачку в пласт добывающие предприятия направляют 1 300 миллиардов кубометров, а потребителям уходит всего 7,2 миллиона кубов. Но в ближайшее время ситуация изменится. Газифицируются Братск, Жигалово, Иркутская нефтяная компания реализует проект по газоразделению и газохимической переработке в Усть-Кутско-Киренском центре газодобычи.

— Василий Григорьевич, кто основные игроки в горнодобывающей отрасли, есть ли в ней иностранные участники?

— Лидирует по добыче коренного золота ОАО «Высочайший», активно работают предприятия «Полюс Золота». Это ОАО «Первенец» — добыча рудного золота и ОАО ГК «Лензолото» — разработка россыпей. Коршуновский ГОК — железная руда. ООО «Верхнечонскнефтегаз» и ООО «ИНК» — углеводороды. По россыпному золоту — ЗАО АС «Витим». Что касается иностранных инвесторов, то есть две попытки создания СП с китайцами — одна на уголь, другая на золото, но это «пробные шары», практически китайский капитал у нас никак не проявился.

Нужен поисковый задел

— Для потенциала области это немного…

— Это действительно немного. Но у нас две беды — невосполнение «погашаемой» минерально-сырьевой базы — это касается золота и нефти, и отсутствие инфраструктуры, транспортной и энергетической. Мы погашаем запасы, но не воспроизводим их. К примеру, запасы россыпного золота оцениваются в 118 тонн. Добывается ежегодно порядка 11 тонн. Таким образом, разведанных запасов хватит на десять лет. Нужен поисковый задел, нужны поисковые работы за счёт госбюджета. Тогда недропользователи будут активнее вкладываться в геологоразведку.

    Конечно, в последнее время значительно облегчены условия получения лицензий на поиск и разведку месторождений. Если на площади нет оценённых ресурсов по категориям Р1 и Р2, то лицензия выдаётся на бессостязательной основе по заявительному принципу. Недропользователи, получив её, проводят геологическое изучение, включающее поиск и оценку запасов, и по факту открытия месторождения получают лицензию на добычу. Но поисковые и разведочные работы весьма затратные, и это очень рисковые вложения. А вот государство могло бы стимулировать эти работы. Есть масса методов для этого. Например, с помощью НДПИ. Скажем, предприятие нашло, разведало за свой счёт, ведёт добычу. А государство компенсирует ему часть выплат по НДПИ в счёт погашения затрат на поиски. Или взять разработку техногенных месторождений.

— А как вы считаете, много у вас лежит в «техногенке»?

— Думаю, что за почти два века, в течение которых на территории области ведётся добыча, в «техногенке» остаются десятки тонн золота. Но для того, чтобы до него добраться, надо техногенное месторождение разведать, обосновать ТЭО кондиций, защитить и поставить на баланс запасы. То есть здесь требования точно такие же, как для разработки любого месторождения. А зачем всё это? Выдать людям лицензию, определить границы горного отвода, а там сколько добудут, за столько и отчитаются. И это было бы выгодно государству, поскольку вкладывать ему сюда ничего не надо. У нас берут, конечно, «техногенку», но тенденции роста такой добычи нет. А вот если бы добыча не была обременена всеми этими сложностями, то многие предприятия и артели могли бы охотнее разрабатывать техногенные россыпи, решая, кстати, попутно застарелую проблему рекультивации нарушенных земель, на которых эти отвалы расположены.

Две беды, две проблемы

    И, конечно же, поисковые работы на золото и другие полезные ископаемые должны в большей мере осуществляться по госзаказу. Собственно говоря, сегодня все запасы углеводородов категории С1 на территории области, то есть те, которые идут в промышленную отработку, поставлены на баланс в советский период. Но ведь минерально-сырьевую базу необходимо наращивать и воспроизводить. У нас есть масса запасов и по категории С2. Но здесь ситуация сложная, особенно по газу.

    В области 38 месторождений углеводородного сырья, но какой смысл доразведывать их и переводить запасы в категорию С1, тратить деньги на геологоразведку, куда этот газ потом девать? Трубы нет, инфраструктуры нет. И это не только по газу, так же обстоят дела и в других отраслях. По тому же золоту.

Помимо Бодайбинского, у нас есть и другой золоторудный район — Мамско-Чуйский, где необходимо развернуть масштабные поисковые работы, но там нет дорог, нет электроэнергии, всё это повышает, иногда критически, стоимость любого производства. Эти же проблемы существуют и в Бодайбинском районе, где их решение практически полностью переложено на плечи самих недропользователей. В частности, «Полюс Золото» подтянул энергомощности с Пеледуя.

А вообще это большой тормоз на пути развития нашей золотодобывающей промышленности. В том же Мамско-Чуйском районе имеется небольшое месторождение рудного золота Мукодек, оценены прогнозные ресурсы перспективного Правомамского рудного поля (около 600 тонн категории Р1 и Р2). Выделены другие объекты, которые должны быть переведены в ранг рудных полей и опоискованы. Есть и многочисленные россыпные месторождения. Конечно, территория нуждается в проведении поисковых работ за счёт государственного бюджета, для того чтобы туда пришёл инвестор и вложился в разведку — это основное условие. Кстати, в этом году должны были выделить средства из госбюджета на поисковые работы на флангах Правомамского рудного поля, но конкурс так и не был объявлен.

(По неподтверждённым данным на 25 мая 2015 года, «Росгеология» направляет на изучение флангов Правомамского рудного поля 240 миллионов рублей на 2015–2017 годы.)

— По всей вероятности, госзаказ будет полностью отдан Росгеологии. Как вы к этому относитесь?

— В принципе, разумно консолидировать государственные средства на поисковые и региональные работы, но ведь нет законодательной базы. Это должна быть полностью прозрачная процедура, и это должно быть публично обсуждено хотя бы экспертным сообществом. Сейчас же средства по госзаказу распределяются странным образом. Как вы знаете, Роснедра укрупнили свои территориальные структуры, и теперь единственным территориальным органом Роснедр в Восточной Сибири являются Центрсибнедра на базе Красноярскнедра. К примеру, по проекту плана выделения бюджетных средств на поисковые работы на углеводороды до 2020 года они распределились таким образом: Красноярский край — 49 миллиардов рублей, Якутия, которую, по понятным причинам сложно обойти вниманием, — 18 миллиардов, Иркутская область — 2 миллиарда. Да и эти деньги не на новые объекты, а только на переходящие. Угадайте, кто здесь «тянет одеяло на себя»?

В Якутии, в ста километрах от нашей административной границы, выявлены крупные месторождения углеводородов в рифейских терригенных коллекторах Предпатомского краевого прогиба, основная часть которого лежит в Иркутской области. Ещё есть Присаянский и Прибайкальский прогибы. Все они очень перспективны, мы уверены, что там будут крупные месторождения нефти и газа, сравнимые с якутскими и красноярскими. На сегодняшний день их изученность у нас буровыми сейсморазведочными работами близка к «нолю»! Есть надежда, что в этой части ситуация будет исправляться. Во всяком случае, программа геологоразведочных работ на углеводородное сырьё до 2020 года, предложенная губернатором Иркутской области, поддержана президентом.

«Сила Сибири», протяни рукав!

— Василий Григорьевич, вы же сами говорили, что трубы у вас нет, так что толку от этих месторождений?

— Трасса газопровода «Сила Сибири» проектируется вблизи имеющихся месторождений и перспективных участков, на севере области проходит ВСТО, который надо наполнять. Что касается южных районов области, то надеемся, что ответвление газопровода от Ковыкты всё-таки пойдет на Иркутск, Саянск, Ангарск. Собственно, там надо протянуть «рукав» буквально километров триста. И тогда, при наличии магистральной трубы, мы могли бы начать освоение целой серии мелких месторождений юга области, резко возрастёт инвестиционная привлекательность перспективных участков. Причём газ в Иркутской области особенный, в нём велика составляющая так называемых жирных газов — от пентана и выше, в том числе и гелия. Это ценнейшее сырьё для газохимической промышленности, тем более что у нас имеется один из лучших в стране промышленный кластер органической химии.

Планируется строительство таких заводов в Амурской области, но там нет ни специалистов, ни площадок, а у нас всё это готово. Всё это страна создавала, так почему не использовать? Почему не заменить дефицитную нефть на газ и не решить массу вопросов? Мы могли бы добывать этот газ и поставлять на переработку в рамках реализации стратегической цели — развития мощностей газохимической переработки в Южном центре газодобычи области. Речь идёт о комплексном развитии производительных сил региона, не о торговле сырьём наших месторождений и даже не о строительстве отдельных предприятий, а о создании целых отраслей местной перерабатывающей промышленности.

— Но, сколько я знаю, «Газпром» не горит желанием протянуть этот «рукав»?

— «Газпром» по своим внутренним критериям оценивает наши проекты транспортировки газа как низкорентабельные, там считают, что в Иркутской области невысокий спрос. Однако в Китай газ пойдёт за тысячи километров на те же самые цели, и это считается выгодным, так почему невыгодно у нас? Руководство Иркутской области в здравом уме никогда не согласится с такой позицией. Честно говоря, хочется посоветовать «Газпрому» слегка уменьшить зарплаты своих сотрудников и дивиденды акционерам, тогда все проекты станут рентабельными.

Как я уже говорил, к основным препонам развития северных территорий относится недостаток энергомощностей и неразвитая инфраструктура. Но что касается Сухого Лога, то в Бодайбинском районе рядом с этим месторождением работают наши флагманы «Высочайший», «Первенец» — добывают рудное золото. Инфраструктура там как раз есть, но катастрофически не хватает энергомощностей. Спасти положение могла бы газовая генерация.

Тянуть газопровод от Усть-Кута далеко, а вот от «Силы Сибири» — совсем другое дело. Тем более что у нас несколько лет назад были получены промышленные притоки газа на севере Мамско-Чуйского района на Чайкинской скважине. Там надо ещё проводить разведку, но то, что проявление есть — факт. И если нам удастся использовать газовую генерацию, северные территории получат мощный импульс к развитию. В том числе и по полезным ископаемым.

Геологическая изученность Иркутской области в современных условиях недостаточна. И если кто-то думает, что её потенциал исчерпывается теми месторождениями, о которых я говорил, то он очень заблуждается. Оптимизм по поводу будущих открытий опирается на массив геологической информации и предпосылок, полученных в результате масштабных и системных геологических исследований, проведённых в ХХ веке.

Развитие горнодобывающей промышленности, а на её основе — целых отраслей местной перерабатывающей, сформирует новые центры долгосрочного развития Восточной Сибири, даст дополнительные рабочие места, а это значит, что прекратится отток молодёжи, которая не может у нас найти достойную работу. Ведь если уезжают молодые, то кто здесь останется, пенсионеры доживать? Для чего поколения наших предков осваивали этот континент? Чтобы могущество России прирастало Сибирью. Чтобы, как сказал академик М. И. Кузьмин, не московские олигархи прирастали этим могуществом, что они успешно и делают, а вся Россия.

Беседовала Ольга ГЛАЗУНОВА