«Колыма, в которую поверят инвесторы»

Летом Колыма на пике добычи россыпного золота. Сезон недолог, надо успеть сработать по максимуму, поэтому у старателей сейчас самая горячая пора. И конечно, не оставляют проблемы, которые требуют решения. О том, что сегодня волнует золотодобывающие артели, мы беседуем с генеральным директором ООО «Спокойный» Владимиром НАЙМАНОМ.

Поможет «техногенка»

— Владимир Августович, чем живёт предприятие сегодня, каковы первые результаты?

— У нас один участок на ручье Спокойный в Ягоднинском районе Магаданской области. Там у нас три промприбора, работают в общей сложности 54 человека. Средняя съёмка у нас 250 граммов. На сегодня (на день беседы.— Ред.) добыто 14 килограммов при том, что первая съёмка была 13 мая. Для нас это неплохие результаты. Раньше мы добывали до 250 килограммов золота в год, но теперь, когда россыпи истощаются, добыча в артели — от 50 до 90 килограммов. В нынешнем году планируем намыть 75 килограммов, думаю, так и будет.

— Минерально-сырьевая база действительно истощается. Вы видите какие-то решения этой проблемы?

— Считаю, что хорошим подспорьем могут стать техногенные россыпи. Разработка «техногенки» позволит Колыме ещё лет 20 добывать золото на территориях с развитой инфраструктурой. Но нужны некоторые изменения в законодательстве.

Дело в том, что современные методы разведки не позволяют получать балансовые запасы на техногенных россыпях. В свою очередь это препятствует оформлению документов на отработку месторождения. Следовательно, надо или ставить на учёт фиктивные запасы, или не работать вообще.

Также отработка «техногенки» подразумевает дополнительные риски для бизнеса, поэтому следует продумать какие-то льготы для компенсации этих рисков. Если государство заинтересовано в увеличении добычи драгоценного металла, льготы должны быть законодательно закреплены.

Это одно. Но чтобы отработка «техногенки» была более рентабельной, нужно параллельно заниматься извлечением мелкого золота. Для этого нужны новые, современные технологии и более совершенная техника. Понятно, что это повлечёт за собой дополнительные расходы, и, по моему разумению, государство должно их компенсировать льготами или другими преференциями.

— А открытия новых россыпей вы не ожидаете?

— На окраинах Колымы ещё довольно много неоткрытых месторождений россыпного золота, но там нет современной инфраструктуры. И опять же, для того чтобы бизнес был заинтересован в освоении этих месторождений, нужны инвестиции и определённые льготы. Кроме того, я уверен, что нужен общий проект освоения таких месторождений. Там, кстати, не только золото, но и множество других полезных ископаемых. Сегодня отдельные компании пробуют заниматься освоением этих богатств, но риск очень велик. Хотя именно там лет через 20 будут возникать новые центры добычи полезных ископаемых. И очень вредно для будущего Колымы выхватывать сейчас наиболее «жирные» куски, вместо того чтобы планомерно осваивать эти территории.

В  ожидании инвесторов

— Мне кажется, одно из решений — банковские кредиты. Что вы скажете?

— В принципе, для сформировавшихся предприятий система кредитования вполне удовлетворительная. Но проблематично получить многолетние кредиты для развития бизнеса. Здесь система залога имущества не срабатывает, нужны инвесторы. А для их привлечения необходима программа развития территории. Причём не такая, в которую верит правительство области или правительство РФ, а та, в которую поверят инвесторы. Пока я такой программы не вижу, а работаю я в отрасли с 1974 года.

Второй путь — гарантии государства банкам. Но это будет иметь смысл только в том случае, если в России хотя бы наполовину понизится уровень коррупции. Пока же этот путь — тупиковый.

Отдельный разговор о мелких предприятиях, которые добывают до 30 килограммов золота в год. Если им оказывать помощь, золотодобычу в центральных районах Колымы можно увеличить на 15–20 процентов. Но этим артелям отдавать в залог банкам нечего, да и балансовых запасов по тем лицензиям, которые они могут получить, нет и быть не может. Сегодня из-за высокого уровня коррупции прямая помощь деньгами таким предприятиям исключена. Необходимо создать организацию, которая работала бы с каждой такой компанией, помогала и контролировала её. И она должна нести ответственность перед кредиторами за потраченные средства.

Кстати, опыт создания такой организации в начале двухтысячных годов в Магаданской области был, но проект развалился. На мой взгляд, главным образом потому, что руководителями этой структуры назначали не тех, кто может работать, а людей с подходящей биографией и хорошими связями во властных структурах.

За риск надо платить

— Владимир Августович, может быть, небольшим артелям помогла бы отсрочка разового платежа за лицензию, закон о которой прорабатывает Минприроды РФ?

— Эта идея в любом случае хороша. Если был один участник аукциона, значит, лицензия такого качества, что никому не нужна. И государство, по-хорошему, должно ещё доплачивать за добычу по такой рискованной лицензии.

В Магаданской области в своё время работало мощное геологическое управление, да и у объединения «Северовостокзолото» тоже хорошо была поставлена разведка россыпей. Поэтому 99 процентов месторождений россыпного золота уже открыты. И если возникает вопрос о расширении границ лицензии, то это тоже связано с большим риском для предприятия.

Что касается предложения о возврате платежа за неотход запасов. С середины 60-х до середины 90-х годов на Колыме россыпное золото в основном разведывалось скважинами ударно-канатного бурения. Средняя достоверность такой разведки считалась на уровне 45 процентов. Зависит она от крупности золота и равномерности его распределения. На крупных водотоках достоверность достигала 80 процентов, на мелких УКБ могло показывать только отдельные выработки, россыпи в целом не получались. То есть достоверность была отрицательной.

Добавьте к этому издержки плановой экономики, которая порождала многочисленные приписки и искажения. Я знаю об этом не понаслышке — десять лет проработал на разведке россыпей УКБ, затем пять лет был главным геологом прииска и часто отрабатывал месторождения, которые сам разведывал. Также в своё время провёл исследование по сравнению результатов разведки и отработки месторождений начиная с 30-х годов прошлого века и до конца 80-х. Поэтому на месторождениях, разведанных до 1994 года, считаю возврат платежа в случае несоответствия реальных запасов обозначенным в лицензии, вполне правильной мерой.

— А сегодня приписок нет?

— Есть, конечно. Современная разведка тоже от них не свободна. Во-первых, используются всё те же станки УКБ. Во-вторых, предприятия, ведущие разведочные работы своими силами, заинтересованы «нарисовать» как можно больше балансовых запасов. Причины простые — чем больше запасов, тем на больший кредит можно рассчитывать и тем на большее количество лет можно сделать многие проекты и договоры (технический проект, договор на использование лесов и т. п.). Можно их делать каждый год, а можно — раз в пять лет. А только техпроект имеет объём 250 страниц в трёх экземплярах. Исходя из этого, на месторождениях, разведанных после 1994 года, считаю возврат денег нецелесообразным— практически везде будет неотход балансовых запасов.

И ещё хотел бы сказать о том, как прописаны условия в лицензионном соглашении. Проверяющие из Росприроднадзора уверены, что добыча должна и может вестись строго по проекту. Но на практике это случается редко. Это в Москве сидят чиновники, которые считают, что можно выдумать такой закон, который будет одинаково работать и в Краснодаре, и на Чукотке. А мы здесь видим, что даже в разных частях одного месторождения должны быть разные лицензионные условия. Да и вообще, лицензионное условие должно быть только одно — добывать не менее определённого количества золота в год и предоставлять на добытый металл необходимую геолого-маркшейдерскую отчётность. Какое дело государству до того, как я рискую собственными деньгами? Если бы государство меня финансировало, то тогда понятно — имело бы право говорить: это делай, а это не делай. А так, если деньги мои, то хочу — провожу разведку и веду добычу по балансовым запасам, не хочу лишних затрат — обхожусь без разведки. Исключение могут составить только месторождения с запасами в несколько тонн. В этом случае можно ставить владельцу лицензии конкретные условия.

Зачем нам столько проверок?

В 2013 году на одну лицензию надо было оформить 52 проекта и отчёта за год. У меня 4 лицензии. Итого — 108 проектов и отчётов. И это для организации малого бизнеса. При этом 90 процентов этих бумаг никому, кроме самих проверяющих, не нужны. Любой начинающий бизнесмен придёт в ужас только от одного списка проектов и отчётов.

Сегодня же, я считаю, контролирующие органы приносят пользу только в охране воды, лесов, рыбы. Но и эти органы можно смело уменьшить на 50 процентов. Всё остальное — трата государственных средств на содержание проверяющих. Польза от них нулевая. Тем более что об их работе судят по количеству проверок и штрафов. Это, с одной стороны, приводит к процветанию коррупции, а с другой — к понижению золотодобычи. И если государство заинтересовано в том, чтобы золота поступало в казну как можно больше, оно должно решать все эти проблемы. А сколько молодых, энергичных работников наконец-то займутся настоящим делом и начнут приносить пользу государству своей работой, а не выкачивать из казны деньги на своё содержание и зарплату!

Беседовала Елена Зайцева