ОВОС и ныне там
- 01 апреля 2014
- /
- Бизнес-газета «Наш регион — Дальний Восток»
В прошлом номере нашей газеты были опубликованы материалы, в которых речь шла о перспективах освоения Арктики. И вот что показательно: практически все наши собеседники высказали единодушную позицию — да, застолбить российский интерес на этих территориях обязательно нужно, но вот о промышленном освоении региона пока не может быть и речи. Хотя бы потому, что ледовая обстановка на арктическом шельфе очень непростая. При этом безопасных технологий по добыче нефти на шельфах моря Лаптевых и Восточно-Сибирского моря не существует. Как нет и всесторонне оформленной оценки воздействия на окружающую среду (ОВОС). Соответственно, любые резкие движения в этом направлении чреваты катастрофой. Впрочем, возникает вопрос: а кто сейчас делает эти самые «резкие движения»? И делаются ли они вообще? Как выяснилось, делаются. Правда, пока на уровне инженерно-геологических исследований.
Показательные слушания
В распоряжении нашей редакции оказался весьма любопытный документ. Речь идет о протоколе общественных слушаний, которые проходили в райцентре Саскылах Анабарского улуса Якутии в конце февраля 2014 года. Причем именно на этих слушаниях разработчики представили программу комплексных региональных инженерно-геологических исследований, включая оценку воздействия на окружающую среду (ОВОС), сразу на нескольких лицензионных участках ОАО «НК «Роснефть».
Точнее, на участках «Северо-Врангелевский-1», «Северо-Врангелевский-2», «Анисинско-Новосибирский», «Усть-Оленекский» и «Усть-Ленский». Проще говоря, нефтяники, как и положено по закону, проинформировали общественность о «намечаемой хозяйственной деятельности» и о том, насколько эта «хозяйственная деятельность» может быть безопасной для окружающей среды. Не случайно на слушаниях интересы нефтяников представляли главный специалист департамента экологической безопасности и технологий Роснефти А. ЕФИМОВ и главный специалист департамента технического развития и инноваций этой же компании П. ТАРАСОВ.
Ну а дальше стоит привести выдержки из протокола слушаний. Это реально демонстрирует, что именно волнует жителей одного из арктических районов территории и что по этому поводу думают представители нефтяного гиганта. Правда, почему-то не все диалоги между заинтересованными сторонами вошли в официальный протокол. Но в распоряжении редакции оказалась распечатка одного из таких диалогов.
В частности, житель Анабарского улуса В. ГУРЬЕВ поинтересовался, а почему материалы ОВОС собраны из архивных данных 30-летней давности? Ведь это странно, поскольку если уж кто-то и собирается вести хозяйственную деятельность на арктических шельфах, то данные должны быть однозначно свежими. Тем более, о необходимости проводить натурные исследования СОВРЕМЕННОГО СОСТОЯНИЯ участков прямо говорится в приказе № 372 Госкомэкологии РФ. Так почему общественности представили старые документы?
Ответ другой стороны был лаконичным: «Это морская территория с труднодоступными условиями, в таких случаях можно применять фондовые данные». Но г-н Гурьев продолжил выяснять ситуацию: «Если такие работы (на основе архивных данных.— Ред.) принимают во внимание, значит, у Роснефти есть какая-то договоренность с Госэкспертизой? Спрашиваю это потому, что у местных производственников для прохождения государственной экспертизы на добычные проекты принимают только современные натурные данные».
Ответ был выдержан в предыдущем ключе: «Никакой договоренности нет. В этом случае принимаются фондовые данные ввиду отдаленности и специфики месторождений». Следующий вопрос был еще интереснее. Гурьева интересовало, что будет с местной экологией после начала нефтедобычи. Например, если подо льдом (а лед в море Лаптевых стоит в течение 8–9 месяцев) случится разлив нефти. Как можно это вообще обнаружить при такой уникальной ледовой ситуации? Это ведь не Персидский залив, где всё видно как на ладони.
По этому поводу специалисты вообще не дали четкого ответа. Мол, пока о буровых работах, а соответственно, и о разливах нефти говорить не приходится. Мы исследуем дно, а это процесс абсолютно безопасный. Но В. Гурьев резонно настаивал на своем, дескать, рано или поздно, но добыча начнется. Так какие природоохранные технологии вы планируете применить на шельфах? Ведь это не шутка, если нефть разольется подо льдом. Куда потом понесет эти загрязненные льды? Да и можно ли заранее продумать, каким образом такая угроза будет нейтрализована? И вновь в ответ прозвучало лаконичное: «До буровых работ еще далеко».
Кому это выгодно?
Добавим от себя — да, видимо, так оно и есть. До буровых работ еще действительно далеко. Но ведь коль скоро где-то проходят слушания, целью которых является изучение общественного мнения для последующего эффективного «ведения хозяйственной деятельности» (это цитата из протокола), значит, эта хозяйственная деятельность вестись все-таки будет. Ну не просто же так нефтяные компании покупают лицензии на участки. А раз намечается, пусть даже в первом приближении, освоение шельфа моря Лаптевых, то уместно задуматься именно об экологической безопасности. Тем более что даже масштабные инженерно-геологические исследования подразумевают негативное воздействие на окружающую среду в северных территориях.
И не просто в безлюдных местах, а в районах, которые на официальном уровне отнесены к территориям традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Севера. Но об этом чуть позже. А пока об экологических и не только экологических проблемах, озвученных на общественных слушаниях.
Чётко и по делу
Об этом, в частности, говорили на слушаниях многие представители общественности. Как простые люди, так и специалисты. Например, сотрудник министерства охраны природы РС (Я) С. КУЛИЧКИНА высказала сотрудникам Роснефти сразу несколько претензий. Причем сделано это было на основании заранее подготовленного документа и, что называется, максимально предметно, буквально по 10 пунктам. Процитируем эти высказывания в той же последовательности.
Первое — по мнению экспертов, в представленных на общественные слушания документах отсутствует всесторонний анализ состояния окружающей среды (на текущий момент) в районе потенциального воздействия на эту среду при проведении инженерно-геологических исследований. То есть непонятно, как внешние факторы скажутся на экологии.
Второе — при описании источников воздействия на окружающую среду авторы программы комплексных региональных инженерно-геологических исследований не рассчитали объемы ожидаемого воздействия на донные отложения от бурения геотехнических скважин и воздействие физических факторов на морскую биоту.
Третье — как отметила С. Куличкина, в подразделе 2.2 вышеназванной программы хоть и рассмотрено ожидаемое воздействие на донные отложения, но при этом не рассчитаны объемы геотехнического воздействия на породы осадка этого разреза. А также нет данных о нарушении целостности донного осадка.
Четвертое — в подразделе 3.4.2 программы комплексных региональных инженерно-геологических исследований имеется информация о буровых сточных водах, где говорится о том, что весь объем промывочной жидкости будет собираться в накопительные емкости и вывозиться на береговые сооружения. Но при этом в документе отсутствуют очень важные сведения. Например, о применяемых буровых растворах. Или о том, каков будет объем промывочных жидкостей. Или, наконец, о том, кому и с какой периодичностью такие жидкости будут сдаваться.
То есть не учтены важнейшие технические и технологические расчеты, без которых документ вряд ли можно назвать абсолютно полноценным.
Пятое — при образовании отходов на лицензионных участках, появится и буровой шлам. Авторы программы рассчитали, что объем этого шлама будет равняться 168 тоннам. И, конечно же, эти отходы должны вывозиться морским транспортом и сдаваться на специализированные предприятия. Вот только в документе не сказано, какие именно организации в портах будут принимать буровой шлам.
Шестое — в программе есть раздел «Оценка воздействия на морскую биоту, морских птиц и млекопитающих», но при этом нет рассчитанного объема воздействия на морскую биоту.
Седьмое — как считают эксперты, при проведении инженерно-геологических работ основное негативное воздействие будет оказано именно на морскую биоту. Соответственно, необходимо разработать эффективную программу экологического контроля, что позволит минимизировать ущерб природе. При этом сотрудник министерства охраны природы РС (Я) высказала одну интересную вещь — в этой программе должна быть предусмотрена даже полная остановка работ, в случае обнаружения морских млекопитающих в пределах установленных зон безопасности.
Восьмое — по мнению представителей министерства охраны природы РС (Я), было бы целесообразно включить в документы оценки воздействия на окружающую среду сведения о наличии и состоянии особо охраняемых природных территорий.
Девятое — программа инженерно-геологических исследований может оказать негативное воздействие на представителей коренных малочисленных народов Севера (КМНС). В связи с этим С. Куличкина предложила максимально полноценно оценить влияние вышеозначенной программы на этнологическую среду. И руководствоваться в этой связи законом Республики Саха (Якутия) «Об экологической экспертизе в местах традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности народов Севера РС (Я)». Ведь в зону именно традиционного природопользования КМНС входят Новосибирские острова, а также часть побережья моря Лаптевых, включая 10 километров акватории.
Десятое — в представленном проекте отсутствуют разделы «Производственный экологический контроль» и «Эколого-экономическая эффективность природоохранных мероприятий». Однако, согласно природоохранному законодательству, эти разделы должны быть включены в итоговый документ в обязательном порядке.
Депутатский вопрос
Стоит отметить, на общественных слушаниях главными для населения темами были, разумеется, экология в арктической зоне и права коренных малочисленных народов Севера. Это и стало предметом нашего интервью с генеральным директором ОАО «Нижне-Ленское», депутатом Государственного собрания (Ил Тумэн) РС (Я) Иваном АНДРЕЕВЫМ.
— Иван Иванович, Анабарский улус — это, как я понимаю, ваш избирательный округ?
— Мой избирательный округ — это целая группа арктических улусов, включая Анабарский, Булунский, Жиганский, Оленекский и Эвено-Бытантайский.
— В таком случае вы, как законодатель, удовлетворены результатами общественных слушаний в Анабарском улусе?
— Честно говоря, мне вообще не понравилась позиция представителей нефтяной компании. Складывалось впечатление, что в общественных слушаниях они участвовали для проформы. По принципу — ну да, раз по закону положено провести общественные слушания, значит, мы в них поучаствуем. А сами будем делать свое дело. Если вы читали протоколы, то могли заметить — на многие вполне конкретные вопросы местных жителей нефтяники отвечали крайне обтекаемо, без конкретики.
— Лично вы, Иван Иванович, еще в своей предвыборной программе обозначили поддержку представителей КМНС в качестве приоритетной. И вот представитель министерства охраны природы РС (Я) включил этот пункт в документ, который и озвучивался на слушаниях. Получается, что если на лицензионных участках начнется промышленная работа, хотя бы в рамках инженерно-геологических исследований, то КМНС могут реально пострадать. Это так?
— Есть такая вероятность. Кстати, если говорить о документе из 10 пунктов, который вы привели в качестве примера, то его уже подписал непосредственно министр охраны природы РС (Я) А. ГРИГОРЬЕВ. И направил данное заключение генеральному директору ООО «РН – Сервис – Экология» О. П. МИХАЛЕНКО.
Теперь — о КМНС. Моя позиция остается неизменной — если мы хотим сохранить российскую Арктику, значит, во главу угла должны быть поставлены интересы местных жителей. И, в первую очередь, КМНС, которые в течение многих веков занимаются здесь оленеводством и рыболовством. Для северных народов это не просто работа, это и традиции, и культура, и социальный уклад. Да о чем тут говорить, это сама жизнь во всех ее проявлениях.
Но сейчас, к сожалению, уровень жизни наших оленеводов и рыболовов не отличается от уровня жизни их предков в 18-м или 19-м веке. И если в других северных странах, например в Норвегии, государство всемерно поддерживает своих оленеводов и рыболовов, то у нас эта поддержка носит локальный характер. А нужна система. Тем более что уже есть документы и регионального, и федерального уровней, которые позволяют сделать эту поддержку как раз системной. Это один момент. Второй — при реализации промышленных проектов представители некоторых федеральных компаний во главу угла ставят собственные интересы, а вот позиция местных жителей учитывается слабо.
— Как это проявляется?
— Возьмем в качестве примера конкретно наш случай. На общественных слушаниях люди говорили нефтяникам: господа, село Саскылах и поселок Юрюнг-Хая официально, на основании распоряжения правительства РФ № 631-р «Об утверждении перечня мест традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов РФ и перечня видов их традиционной хозяйственной деятельности», отнесены к территориям традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности КМНС. При этом эти земли примыкают к лицензионным участкам НК «Роснефть». Так давайте действовать по закону и, согласно ФЗ-82 «О гарантиях прав коренных малочисленных народов РФ», проведем этнологическую экспертизу. Если по результатам экспертизы выяснится, что инженерно-геологические исследования или иная промышленная деятельность не принесут вреда КМНС — работайте спокойно. Если всё-таки вред будет — давайте думать, как минимизировать риски.
«Роснефть». Так давайте действовать по закону и, согласно ФЗ-82 «О гарантиях прав коренных малочисленных народов РФ», проведем этнологическую экспертизу. Если по результатам экспертизы выяснится, что инженерно-геологические исследования или иная промышленная деятельность не принесут вреда КМНС — работайте спокойно. Если всё-таки вред будет — давайте думать, как минимизировать риски.
Но представитель Роснефти г-н Ефимов ответил на столь резонное предложение очень показательно. Цитирую дословно: «Данные лицензионные участки находятся в непосредственной близости от границ территорий традиционного природопользования, но сами работы по программе ИГИ за территорией территориального моря, то есть находятся в исключительной экономической зоне РФ. Предмета для проведения этнологической экспертизы формально не возникает».
На мой взгляд, это всего лишь отговорка, по принципу — когда нам выгодно, мы обозначаем здесь свое присутствие, а когда невыгодно — нас здесь вообще нет. Но я хочу официально подчеркнуть со своей стороны — и как депутат, и как региональный промышленник, и просто как житель Якутии, я буду всемерно отстаивать интересы данной территории. Мы не против развития на севере серьезных производственных проектов. Более того, мы и сами участвуем в такой деятельности.
Скажу больше, мы разделяем промышленную политику нашего государства, и считаем, что мегапроекты должны стать основой для развития региональной экономики. Но до тех пор, пока не будут соблюдены все законные гарантии экологической безопасности и все права местных жителей, ни о каком промышленном освоении или масштабном инженерно-геологическом исследовании здесь не может быть и речи. Именно отечественное законодательство обозначает приоритет интересов российского народа над интересами бизнеса любого уровня. Это — и наш приоритет.
Александр МАТВЕЕВ
