Секретные коды старателей

В последнее время ситуация на горнопромышленном рынке Дальнего Востока складывается показательно, а порой и скандально, поскольку здесь проявляются и болезненная для недропользователей тема вольного приноса золота, и проблемы с особо защитными участками леса (ОЗУ), и попытки изменить управленческую составляющую в крупных отраслевых компаниях. И всё это мы, что называется, сами увидели во время наших командировок в золотодобывающие Магаданскую и Амурскую области.

Оборона «Петропавловска»?

В Амурской области многие следят за ситуацией вокруг золотодобывающей группы Petropavlovsk PLC. Напомним, в конце июня основатель компании Павел МАСЛОВСКИЙ был выведен из состава совета директоров и фактически лишился управленческих функций. Должность генерального директора занял Максим МЕЩЕРЯКОВ, который со скандалом, в сопровождении крепких молодых людей вошёл в московский офис АО «Покровский рудник» (дочерняя структура Petropavlovsk PLC) и таким странным образом приступил к исполнению должностных обязанностей. Соответствующее видео моментально разлетелось по интернету, что неудивительно — происходящее напоминало классическую бандитскую разборку.

Между тем в СМИ была озвучена версия, что за этим стоит один из акционеров Petropavlovsk PLC — владелец компании «Южуралзолото» Константин СТРУКОВ. Якобы именно он «срежиссировал» голосование, которое и привело к отставке Павла Масловского и всем дальнейшим событиям. Подключились к конфликту и некоторые телеграм-каналы, выдавшие «сенсационные» посты о зарубежных виноградниках г-на Масловского и о его несметных богатствах. Хотя это уж точно не имело отношения к корпоративному спору. При этом коллектив Petropavlovsk PLC выступил в поддержку Павла Масловского. В своём письме в совет директоров работники недвусмысленно заявили: «Петропавловск», в честное имя которого вложены десятилетия труда, фактически забрали непонятные люди при помощи схем из 1990-х через лихтенштейнские офшоры. «Петропавловск» — это не просто совокупность акций, это, прежде всего, тысячи сотрудников всех профессий, которые гордятся своим трудом. Это рабочие династии и традиции, складывавшиеся десятилетиями. Это внимательное отношение к дальневосточной природе и партнёрские отношения с местными жителями, потому что это наш родной регион».

Так что можно сколько угодно изучать экономическую или управленческую составляющую в корпоративном конфликте. Но то, что новым управленцам Petropavlovsk PLC в Амурской области, мягко говоря, не совсем рады, очевидно. Тем более речь идёт об успешной компании, которая только по итогам первого полугодия текущего года произвела 320,6 тысячи унций золота при годовом плане в 620—720 тысяч унций (из них не менее 430 тысяч унций должны добыть из собственной руды). Но главное заключается в том, что Petropavlovsk PLC — местная промышленная структура, зарегистрированная в Амурской области, поэтому перспектива потерять крупного налогоплательщика и работодателя для Приамурья сродни катастрофе.  

Один принос — два закона

Во время нашей командировки и в Амурскую, и в Магаданскую области многие участники рынка высказывали своё мнение по поводу попытки в очередной раз узаконить вольный принос золота, и большинство из них явно против такой новации. Хотя есть и её сторонники, которые говорят примерно следующее: нелегальной золотодобычей на Севере и так занимаются многие. Просто сейчас они сдают металл нелегальным скупщикам и вовлекаются, таким образом, в типично криминальные схемы, а государство лишается налоговых поступлений. Поэтому вольный принос, во-первых, декриминализирует часть золотодобычи, а во-вторых, будет способствовать пусть и небольшому, но всё-таки пополнению бюджетов. По этому поводу мы поговорили с заместителем председателя Союза старателей России Павлом ЛУНЯШИНЫМ.

— Павел Дмитриевич, насколько известно, лично вы против легализации вольного приноса. Это так?

— Дело даже не в том, против я или нет. До тех пор, пока не будут отрегулированы все правовые аспекты, связанные с вольным старательством, говорить об этом не стоит. Хотя да, мне сама попытка легализовать частную золотодобычу не нравится.

— А кто пытается её легализовать?

— Официально — Минприроды РФ и Минвостокразвития РФ.

— То есть два ведомства?

— Конечно! Специалисты Минприроды подготовили изменения в ФЗ «О недрах» и ФЗ «О драгоценных металлах», а сотрудники Минвостокразвития создали проект закона «О старательской добыче». Я сейчас не стану сравнивать два этих документа. Они оба сырые. Вот вам пример: предполагается, что частный золотодобытчик должен будет работать один, в то же время он будет являться индивидуальным предпринимателем. Как это сочетается? В законе об индивидуальном предпринимательстве у коммерсанта есть право нанимать на работу людей. Кто запретит тому же частному старателю создать целую бригаду? Получается, что закон накладывается на закон, а такие противоречия не приведут ни к чему хорошему. Та же история и с техникой безопасности — человек не должен работать в тайге в одиночку, а вольный старатель только так и должен делать.

— Почему всё-таки два ведомства работали над одной и той же правовой темой?

— А это вопрос не ко мне. Так работает государственная машина — две правительственные структуры создают два документа, которые ещё и противоречат друг другу. Согласен, это абсурд. Кроме того, и Федеральная налоговая служба свою лепту внесла, предложив облагать вольных старателей 10-процентным налогом. А как же НДПИ? Ведь по закону все, кто работает с недрами, обязаны его платить. Вот вам ещё одно противоречие.

— Где сейчас находятся изменения в ФЗ «О недрах» и ФЗ «О драгоценных металлах», а также проект закона «О старательской добыче»? В Госдуме?

— Нет, в правительстве. Там всё ещё согласовывается на внутреннем, правительственном уровне. Видимо, устраняются противоречия.

— И всё-таки почему вы против вольного приноса?

— Здесь несколько причин. И главная — это приведёт к росту криминогенной обстановки, как уже, кстати, было в те далёкие времена, когда вольный принос существовал вполне легально. Лично мне даже не хотелось бы думать о толпах любителей лёгкой наживы, которые хлынут в дальневосточную тайгу в поисках металла. В пятидесятые годы многие такие старатели просто бесследно исчезали. Второй момент — вольные золотодобытчики, не имея специальной техники, будут наносить существенный вред природе. К примеру, официально работающая артель уделяет серьёзное внимание экологии, и это жёстко контролируют надзорные органы. Частники же будут добывать металл, не обращая внимание на природоохранные тонкости. Если же говорить о возможной налоговой отдаче от вольного приноса, то я почти уверен — её не будет. Лотком можно добыть лишь небольшое количество золота, и никто с него никакие налоги платить не станет. Ну и главное: кто будет скупать золото? Золотодобывающие компании или специально созданные конторы? И по какой цене? Эти вопросы так же не отрегулированы. Но я не сомневаюсь — выгоду будут получать теневые скупщики, которые и сейчас активно работают. Просто вольный принос позволит им легализоваться. И ещё момент. Даже сейчас у тех, кто хочет добывать золото на законных основаниях, есть такая возможность. Это подрядная схема, когда можно работать по договору на лицензионных участках действующих предприятий. А можно ещё работать, фигурально выражаясь, в формате оператора, когда золотодобытчик моет металл и тут же сдаёт его предприятию, получая за это «живые» деньги. При этом все нормативные вопросы, связанные с оформлением документов, сдачей золота на аффинаж и др., решает компания.

Добавим от себя: подрядный принцип работы применяется на нескольких крупных предприятиях ДФО, в частности в Забайкалье и на Колыме. И никаких проблем там нет. Впрочем, тема вольного приноса в любом случае ещё долго будет актуальной. По крайней мере, обсуждаемой. Это уж точно.

ОЗУ преткновения

Ещё одной серьёзной проблемой для недропользователей являются особо защитные участки леса (ОЗУ), поскольку лицензионные участки нередко оказываются в границах таких природоохранных территорий, и возникают парадоксальные ситуации. Горняки покупают на аукционах лицензии, причём за более чем приличные деньги, однако из-за «казуса ОЗУ» добывать металл не могут — это нарушение закона. Но и не добывать золото старатели также не вправе — это нарушение условий лицензирования. Наша газета не раз рассказывала о таких противоречиях. Однако зампред Союза старателей России Павел Луняшин по этому поводу высказал своё мнение:

— Не думаю, что ситуация с ОЗУ настолько острая. Здесь дело в другом: ещё в 2013 году Правительство РФ приняло распоряжение № 849-р «О перечне объектов, не связанных с созданием лесной инфраструктуры для защитных лесов, эксплуатационных лесов, резервных лесов». В этом документе фактически запрещается добывать металл в долинах рек. То есть, по сути, необходимо останавливать ту же дражную золотодобычу. Хотя подобных запретительных требований нет ни в Лесном кодексе РФ, ни в Водном кодексе РФ. Получается, распоряжение правительства поставлено выше основных законодательных актов — кодексов. Но в этом распоряжении есть интересный пункт, разрешающий вести означенную деятельность нефтегазовым компаниям. Хотя общеизвестно — вред природе от золотодобычи минимален и легко восстановим, чего не скажешь о нефтянке. Но, видимо, уровень лоббизма у нефтяников выше, чем у золотодобытчиков, и они «под запрет» не попали. Поэтому мы предлагаем в распоряжении Правительства РФ № 849-р сделать такое же исключение и для золотодобывающих предприятий. Вот и решение проблемы.

Поиск — это выход

Не секрет, что истощение минерально-сырьевой базы привело к существенному удорожанию выставляемых на торги лицензий. С этим сталкиваются все недропользователи, особенно в Амурской области, где множество официально российских компаний на самом деле работают исключительно на средства китайского капитала. Разумеется, конкурировать на аукционах с такими организациями нашим старателям крайне сложно — нет у них таких денег. Поэтому лучшие участки нередко уходят под контроль иностранного бизнеса. Вот как обозначил проблему генеральный директор ООО «Октябрьское» Олег УЗЮКОВ:

— Да, российские недра постепенно перестают быть российскими. Предприниматели из КНР через аффилированные компании на торгах нередко взвинчивают цены на лицензии до небес. Мы просто не в состоянии покупать их за бешеные деньги. Но я больше скажу: часто такие лицензии просто не выкупаются. То есть цены на них подняли, а выкупить не выкупили. Это в принципе подрывает основы отрасли. Да и государство страдает, поскольку оно не получает ни металла, ни налоговых отчислений. Мы знаем, кто это делает у нас в Амурской области. Сейчас это стало особенно заметно — границы с Китаем закрыты, и ситуация сразу стала спокойнее. Но навечно же границы не закроешь. Думаю, как только карантинный режим будет снят, всё вернётся на круги своя. Хорошо, хоть можно работать в рамках поисковых лицензий и таким образом восполнять свою минерально-сырьевую базу. Для горняков, не обладающих большими финансовыми ресурсами, это реальный выход из ситуации. В частности, наша компания приобрела две такие лицензии. В следующем году планируем сформировать буровой отряд — будем приращивать запасы.

С мнением Олега Узюкова согласны большинство тех недропользователей, с которыми мы общались в Амурской и Магаданских областях. Почти все они обладают поисковыми лицензиями — это, действительно, хоть какой-то выход из положения. И ведь проблема в этой связи существует. Председатель Союза старателей России Виктор ТАРАКАНОВСКИЙ в одном из своих интервью недоумевал: на аукционах цена на лицензию может достигать планки в миллиард рублей при аукционном шаге в 10—20%. И это притом что государство не выделяет деньги на разведку россыпных месторождений. Так что поисковая деятельность на сегодняшний день является крайне востребованной.

Выручает цена, но…

Однако, несмотря на имеющиеся проблемы, практически все старатели, с которыми мы общались, обращают внимание на очень высокую цену на золото. Например, курс драгметалла в Сбербанке в сентябре превышал 4 тысячи 600 рублей за грамм. При таких параметрах работать можно. Но в то же время некоторые недропользователи уверены: «потолочные» цены рано или поздно опустятся. Поэтому уже сегодня некоторые специалисты работают над усовершенствованием технологий обогащения. Например, конструируют собственные промприборы. Так появились «Кривбасс» на Колыме и «Кочевник» в Приамурье. Технологии там применены разные, однако в обоих случаях создатели заинтересованы в совершенствовании производственных процессов.

Что же касается восполнения минерально-сырьевой базы, то специалисты, похоже, уже перестали рассчитывать на государство. На Росгеологию — это уж точно. Неслучайно в Амурской области геологи пытаются доказать — только на территории Дамбукинского золотоносного района может быть найдена не одна сотня тонн рудного золота.

Со всем этим можно спорить или соглашаться. Но факт остаётся фактом — на сегодняшний день, в отличие от нефти и газа, золото чрезвычайно рентабельно. Цены на него не падают, а, наоборот, постоянно растут. Неслучайно и добыча металла за год в нашей стране выросла на 10%. Как отмечает председатель Союза старателей России Виктор Таракановский, именно золото может поддержать отечественную экономику в кризисный период. Но для этого отрасли необходима поддержка со стороны государства. В первую очередь было бы целесообразно минимизировать административные барьеры. А то ведь доходит до нелепостей — для отработки того или иного месторождения (и всё это делается только за деньги бизнеса) недропользователи вынуждены оформлять множество бумаг и проходить через массу согласований. Их даже обязывают следовать нормам Градостроительного кодекса, хотя, казалось бы, при чём здесь добычный участок и объекты капитального строительства? Тем не менее такая административная нагрузка тормозит развитие отрасли, а по большому счёту, мешает развитию государства. И именно государство должно быть заинтересовано в решении отраслевых проблем. Такая вот у нас получается «золотая» история.

Александр МАТВЕЕВ