Будущее российской золотодобычи — за «забытыми» месторождениями»

В золотодобыче за западе широко распространена деятельность «юниорских» компаний. «Юниоры» покупают разведочные лицензии, частично на свои, частично на привлеченные у инвесторов средства проводят разведку и строят предприятие, после чего, как правило, продают его тем компаниям, которые занимаются непосредственно производством.В России же разведочными проектами, как правило, занимаются либо сами «стратеги», либо иностранные компании с зарубежным листингом. Инвестиционная компания «Арлан», владеющая несколькими лицензиями на золото в Магаданской области, является одним из немногих примеров полностью российского «юниора». О том, как развиваются эти проекты, и как компания представляет себе их будущее, «Интерфаксу» рассказал главный геолог ИК «Арлан» Василий Макаров.

— Что сейчас представляет собой золоторудный сегмент ИК «Арлан»?

— У нас под управлением есть 5 проектов в Магаданской области — месторождения Павлик, Родионовское, Бурхалинское, Шахское и Утинское. Наш основной объект сейчас — это месторождение «Павлик», оно расположено в 12 км от Наталкинского месторождения «Полюс Золота». Когда мы покупали это месторождение, оно было маленькое и никому не нужное. Сейчас, после проведенной геологоразведки, мы понимаем, что у него богатый потенциал.

    Мы вообще полагаем, что «Павлик» сильно недооценен по сравнению с «Наталкой». Эти месторождения были открыты примерно в одно время и одним и тем же человеком, он эти месторождения и назвал именами своих детей. Но когда встал вопрос о дальнейшей разведке, все силы бросили на «Наталку», «Павлик» решили оставить на потом. Вот таких «месторождений-потом» в России сейчас достаточно много, и брать эти лицензии и доразведывать их гораздо эффективнее, чем брать новые лицензии с нуля.

— Что к сегодняшнему дню сделано на месторождении? Каковы его ресурсы?

— Мы получили эту лицензию в 2006 году, когда его запасы составляли 36 тонн, и с 2007 года проводили геологоразведку. На сегодняшний день уже подтверждены запасы на уровне 100 тонн золота, запасы плюс ресурсы — где-то 150 тонн.

— Это по ГКЗ?

— Да, ГКЗ, но в этот подсчет не включены данные по скважинам, пробуренным в 2009 году. Запасы, подсчитанные признанным международным аудитором WAI по кодексу JORC, составляют 150 тонн, и в нем учтена вся информация на сегодняшний день. Но мы считаем, что это не конечные цифры, и дальнейшая разведка позволит значительно увеличить как запасную, так и ресурсную базу. Изучая данные разведки, мы пришли к выводу, что рудные тела месторождения выглядят несколько иначе, чем мы представляли изначально — они гораздо больше. Мы пробурили несколько скважин на флангах, за пределами контура карьера — и они тоже показали золото. Поэтому геологоразведку нужно продолжать, и по ее итогам, думаю, запасы увеличатся где-то до 150 тонн, а общая ресурсная база — все количество золота, что есть на Павлике — где-то 300–500 тонн золота.

— С параметрами строительства предприятия уже определились?

— Планируем открытую добычу — соответственно, нужно строить карьер, ЗИФ, инфраструктуру. Мы не стали делать маленький борт, взяли 0,8 г/т — получили геологическое содержание 2,8 г/т, эксплуатационное — где-то 2,5 г/т. С учетом того, какое сейчас среднее содержание на большинстве новых крупных проектов, цифра существенная.

— Какой мощности получится фабрика, если оставить нынешние параметры?

— Мы уже давно начали готовить проект строительства — исходя из того, что уже есть, мы можем построить фабрику на 2 млн тонн руды в год. Но мы видим, что месторождение не оконтурено, запасы увеличатся, плюс цена на золото растет. Поэтому возникает вопрос: может быть, тогда делать фабрику не на 2, а на 4 млн тонн? Либо сразу масштабировать, либо, может быть, вводить фабрику очередями — делать первую очередь на 2 млн тонн, с возможностью увеличения до 4 млн тонн. Сейчас мы изучаем варианты.

— Кто ее для вас проектирует?

— Сейчас наши специалисты-металлурги изучают данные, и они по итогам дадут нам рекомендацию, какой из компаний поручить составление проекта. Сделать проект могут многие компании, но не все могут подготовить его в соответствии с российскими требованиями. У нас есть много специфических моментов по сравнению с требованиями на западе.

     Вообще, Hatch в начале года делала аудит проекта, подтвердила все основные проектные решения. Плюс недавно закончился аудит Bateman, которая специализируется в строительстве фабрик. В принципе, их рекомендации совпадают. Они рекомендуют в первую очередь проработать проекты «Павлик» и Родионовское.

— А что сейчас на Родионовском?

— На Родионовском сейчас на балансе где-то 4,5 тонны остаточных запасов — на нем когда-то уже велась добыча. А прогнозные ресурсы по Р1 — 80 тонн. То есть, по итогам перевода из категории в категорию получатся десятки тонн запасов. Может быть, оно не такое богатое, как «Павлик», но параметры будут похожие. Как и в случае с «Павликом», мы полагаем, что это месторождение недооценено. Остальные три месторождения эксперты рекомендуют разрабатывать отдельно — они сейчас на более ранней стадии разведки. И скорее всего, мы будем действовать в рамках этих рекомендаций.

— Как в целом зарубежные компании оценивают перспективы разработки «Павлика»?

— Bateman, например, считает, что такого крупного неразрабатываемого месторождения с такой понимаемой технологией и таким относительно простым процессом извлечения России сейчас нет. В ряду тех проектов, которые сейчас готовятся под добычу, «Павлик» выделяется. Если сравнивать с той же «Наталкой», «Павлик» эффективнее, поскольку сам процесс добычи будет проще, а главное — начало производства на нем гораздо реалистичнее. Это не такие объемы, как на «Наталке», не нужно столько электроэнергии, не нужно так много руды для обеспечения достаточного содержания драгметалла. Гораздо меньше времени на подготовку.

— Тем не менее, на «Павлике» тоже нужно проводить работы, а их нужно как-то финансировать. Западные компании обычно привлекают деньги под разведку на рынке. А вы как?

— Первые три года мы финансировали разведочные работы только за счет собственных средств, что у разведочных компаний бывает нечасто. Сейчас ведем переговоры с банками.

Но вообще, неудивительно, что в России мелкие компании не занимаются разведкой. Банк кредитует геологоразведку очень неохотно — ему в первую очередь нужна гарантия возврата средств, а какая может быть гарантия, если до добычи еще очень далеко. На нашем этапе кредит получить несколько проще, опять же, потому что значительный этап разведки уже позади — но мы и финансировали его сами. А разведка на сегодняшний день — это достаточно дорогое удовольствие, и таким объемом собственных средств располагает далеко не каждая компания. Тем более, что если нет опыта, то нельзя проводить ее собственными силами — нужно будет привлекать экспертов, которые тоже возьмут деньги за работы. Те же западные компании работают по такому принципу: отдают почти все процессы на аутсорсинг.

— Добывать золото на «Павлике» вы тоже планируете сами, или думаете продать этот проект? У вас же уже был опыт аналогичной продажи двух месторождений «Северстали» пару лет назад.

— В принципе, «Арлан» — это инвестиционная компания. Наша ниша «юниорская» — мы нашли месторождение, сделали разведку, сделали проект, «упаковали». Мы не стратегическая компания — а лучше, чтобы добычей все же занимался стратег, у которого есть опыт, есть соответствующее финансовое плечо. Если кто-то изъявит желание купить этот проект — мы будем обсуждать. Но, с другой стороны, у нас есть опыт самостоятельной добычи — мы же начинали ее на Таборном и Погромном, которые потом продали «Северстали». И здесь так же можем. Если не будет никого другого — еще раз сделаем тот же «Рудник «Апрелково», только больше по объемам.

— Если не секрет, «Полюс» с «Полиметаллом» или другие крупные компании уже приходили к вам с переговорами?

— Приходили многие. «Полюсу» с одной стороны купить «Павлик» было бы логично, потому что он рядом. Но с другой стороны, не совсем логично думать о покупке новых активов, когда у тебя уже есть собственный актив с такими проблемами и таким объемом работы как «Наталка». Даже для такой компании как «Полюс» в этих условиях пойти и взять на себя еще дополнительные обязательства достаточно сложно.

А что касается «Полиметалла» — у них немного другая стратегия. У них есть определенные территории, где они работают — например, там, где находится Кубака. И пойти на какой-то крупный проект за пределами своей территории…

Есть еще, например, российско-китайское СП «Геоцентр», наши соседи, разрабатывают Игуменовское месторождение. Вот тут уже есть над чем подумать, и мы, видимо, будем рассматривать эту возможность, когда наступит черед Родионовского, потому что они с Игуменовским в одном узле. Нам интересно, как у них идут работы, им интересно, как у нас. У них сейчас пока тоже разведка.

Могу сказать, что пока конкретных предложений нет. Хотя мы общаемся со многими компаниями.

— А во сколько вы примерно оцениваете «Павлик» сейчас?

— Любая сделка — это стык спроса и предложения. Поскольку мы видим определенные перспективы, мы сейчас в принципе не хотим отдавать «Павлик» тому стратегу, который все равно однозначно купит его в стадии либо запуска, либо подготовки к запуску. Если мы продадим сейчас — мы сделаем большой дисконт против тех 300 тонн запасов, которые мы уже видим в перспективе. Стоимость разведочных проектов с каждой стадией сделанных работ возрастает кратно. Сегодня одна стоимость, через несколько месяцев будет совсем другая. И мы хотели бы, чтобы потенциальные покупатели тоже это понимали: каждая пробуренная нами скважина увеличивает цену.

— Судя по всему, вы уверены в том, что этот проект будет востребован.

— Судя по тому, какие сделки в этом секторе заключаются в течение последних полутора месяцев, крупных интересных месторождений вообще не осталось. Например, последняя сделка «Полиметалла» по покупке двух некрупных месторождений с ресурсами немногим более 10 тонн золота более чем за $50 млн. В Аргентине одна канадская компания продала другой канадской компании месторождение с небольшими ресурсами, в горах, где нет ни дорог, ни воды, за $600 млн. Суммы сделок — сотни миллионов долларов. Судя по всему, цена на золото растет, и начали и такие месторождения покупать, потому что потом не останется вообще никаких.

— Что, достойных объектов уже не осталось?

— Крупных объектов с легкодобываемыми рудами не осталось. За последние 30–40 лет крупных объектов выявлено не было. Те «новые» месторождения, которые сейчас на слуху, были уже известны 40 и более лет назад. После войны, когда назрела необходимость срочно поднимать экономику страны, была очень сильная геологоразведка.

     Другое дело, что в первую очередь у нас отрабатывались те месторождения, где золото залегало неглубоко, где можно было легко «зацепиться сверху». Но теперь таких объектов уже не осталось, и нужно рассматривать либо те объекты, где золото находится в «слепом» залегании и не выходит на поверхность, либо где рудные тела перекрыты другими породами. Но это требует других подходов к геологоразведке и совсем других затрат. Именно поэтому сейчас все и будут обращать внимание на эти «месторождения-потом».