«Разрешить добычу на условиях предпринимательского риска»

Россыпное золото на Сахалине на протяжении последних десятилетий добывает один недропользователь — артель «Восток-2». Несмотря на стабильность работы, у компании, как и у любого предприятия, имеются свои сложности. О том, как сохранить добычу из россыпей в регионе, беседуем с председателем артели Дмитрием ЛАРИОНОВЫМ.

— Дмитрий Анатольевич, расскажите, пожалуйста, на каких объектах работает артель старателей «Восток-2» сегодня?

— Как и прежде, ведём добычу драгметалла в Смирныховском районе Сахалинской области. На данный момент предприятию принадлежат четыре лицензии, все в пределах Лангерийского золотороссыпного узла. В частности, с 2014 года работаем на россыпях в долинах рек Мойга и Лангери. В 2017-м начали работу в северной части участка Мойга. Также имеем поисковую лицензию.

Золото в россыпях лежит неглубоко, грунт песчаный, и вскрыши практически не требуется. Такая особенность характерна для Сахалина. Кроме того, месторождения артели расположены удобно по отношению к населённому пункту — всего в 10 километрах от села Первомайск. Благодаря этому для нас нет сложностей в завозе необходимых грузов и топлива на участок. Эти условия и позволяют нам брать в отработку даже месторождения с низким содержанием металла.

— Вы сказали, что на участках артели невысокое содержание золота. Сколько драгметалла удаётся добыть за сезон?

— На Лангерийском золотороссыпном узле, в пределах наших действующих лицензий, остались запасы с крайне низким содержанием золота — 0,3 грамма на кубометр песков. Если говорить об объёмах добычи, то они в последние годы снизились именно по этой причине. В текущем году сезон начали традиционно в марте, завершили 11 ноября. Итоговый результат при плане 61 килограмм составил 64 килограмма золота. В прошлом году добыли на один килограмм драгметалла больше.

— Какие промприборы используете для промывки песков?

— На участке работают два промприбора. Один — бочечный тульский. Второй бочечный промывочный прибор в 2014 году для нас разработали сотрудники института горного дела ДВО РАН под руководством Руслана СЕРОГО. Прибор отработал на предприятии четыре сезона и показал высокую производственную эффективность. Также на полигонах задействованы шесть бульдозеров, три экскаватора, землеройно-транспортная машина — скрепер. Техники для наших нынешних объёмов добычи вполне хватает.

— Сколько топлива требуется на сезон, чтобы обеспечить бесперебойную работу техники?

— Для организации работы нам на сезон нужно 800 тонн топлива, то есть каждый месяц используем приблизительно по 100 тонн. Да ещё и цены стабильно растут. Если весной литр дизельного топлива стоил 51 рубль, то в октябре цена взлетела уже до 58 рублей. При этом не нужно забывать, что наш регион — островной, поэтому цены здесь выше, чем на материке. Но альтернативы у нас сейчас нет. Поэтому имеем то, что имеем. Но мы и в этом направлении стараемся работать, искать свои решения данной проблемы. Например, в текущем году установили на контору солнечную панель, преобразователь. А вот участок подобным образом, к сожалению, не «запитаешь» — слишком большие объёмы энергопотребления.

— Сколько золота на одного старателя необходимо добыть за сезон, чтобы рентабельность предприятия была положительной?

— В нашей артели трудятся 60 человек, то есть на одного работника приходится всего один килограмм металла. Для нас было бы хорошо, чтобы эта цифра выросла в два раза. При таком раскладе могли бы и людям платить больше, и вкладывать деньги в обновление автопарка.

— Людей набираете на Сахалине?

— Что касается персонала, то, несмотря на то что работаем вблизи Первомайска, оттуда ни одного работника в артели нет, да и сахалинцев на предприятии всего два-три человека. Мы-то готовы принимать на работу местных жителей, но людей попросту нет, особенно молодых. Молодёжь из региона очень активно уезжает, в посёлках проживают преимущественно пенсионеры. Так что привозим рабочую силу из Хабаровского края. Из Украины тоже люди едут, но всё реже.

— Геологоразведочные работы предприятие ведёт?

— Само собой. У нас есть геологический отряд, буровой станок. В этом году, к примеру, начали доразведку на Вальзе. После Вальзы перейдём на Мулейку, там имеются ресурсы до 100 килограммов. В 2015 году взяли на пять лет поисковую лицензию на геологическое изучение участка «Лангери-Дербыша».

— На тех объектах, где работает артель «Восток-2», балансовых запасов нет?

— Где-то есть балансовые запасы, а где-то только прогнозные числятся. По реке Вальза балансовые запасы составляют 107 килограммов золота. Участок Мойга мы брали с разведанными запасами в 55,7 килограмма золота и с прогнозными — до 100 килограммов.

— А сколько времени необходимо для подготовки отчёта о постановке запасов на баланс, чтобы в дальнейшем взять объект в отработку?

— Да всё стандартно. Берём поисковую лицензию — её выдают быстро, в течение двух месяцев. После этого приступаем к бурению, затем пишем отчёт. В зависимости от месторождения работы могут затянуться на два сезона, а если приток небольшой, то можно управиться и за пару месяцев. Затем начинается эпопея с получением лицензии на отработку участка. Мы подаём заявку на получение лицензии, её отправляют в Москву, там утверждают. Далее нам присылают условия аукциона и назначают дату его проведения. Бумажная процедура растягивается на годы.

Разумеется, это не является проблемой для крупных золотодобывающих предприятий, которые нацелены на то, чтобы работать на одном месторождении по несколько лет. Для нас же эта процедура крайне неудобная. На Сахалине есть много маленьких объектов и, разумеется, не хочется «возиться» так долго, чтобы получить лицензию на добычу золота и отработать запасы за один-два месяца. Я говорю, в том числе, и о техногенных месторождениях. А по факту, если посчитать все интересные для нашего предприятия мелкие притоки, то я уверен, что работы там хватит ещё лет на десять.

— Какой выход из данной ситуации предлагаете?

— Считаю, что лицензию на освоение мелких месторождений без запасов, а также техногенных россыпей необходимо выдавать на условиях предпринимательского риска. Понятия «техногенная россыпь» до сих пор нет, и неизвестно, появится ли. Геологи упираются в то, что запасы на «техногенке» есть, но посчитать их нельзя. Поэтому лучший вариант в данном случае — давать лицензию на условиях предпринимательского риска.

Если объяснить нагляднее, то выход я вижу следующим образом. Пришёл осенью, подал документы, а следующей весной получил лицензию. Для нашего предприятия три-четыре такие лицензии позволили бы обеспечить работу одного или двух сезонов. А далее — золото добыл, запасы списал, передал данные и уже по факту заплатил за право пользования участками. В этом нет ничего противозаконного. Всё просто, даже проще, чем сейчас.

— Дмитрий Анатольевич, но при этом вы продолжаете строить планы на работу именно в Сахалинской области. О других регионах не думали?

— А куда идти? Истощение золотоносных запасов наблюдается в ряде регионов. А уходить на один объект, пусть даже он будет с хорошими запасами, смысла никакого нет. Если и переходить в другое место, то это должна быть какая-нибудь провинция, где можно поискать по притокам и прирастить запасы. Но если честно, будущее артели «Восток-2» в другом регионе я не вижу, по крайней мере, пока.

— Пару лет назад у артели «Восток-2» был конфликт с общественной организацией «Экологическая вахта Сахалина». Напомню, что экологи обвинили ваше предприятие в загрязнении реки Лангери. Как сейчас дела обстоят?

— Пока экологи к нам не лезут — повода нет. Природоохранное законодательство мы не нарушаем, требования соблюдаем. И если уж совсем откровенно: когда не так давно к нам приезжала проверка, то инспектор был удивлён тем, что качество воды в Лангери выше, чем в других речках. Ещё в защиту нашего предприятия скажу, что в некоторые сезоны лосось даже не подходил к Сахалину, а при этом в Лангери рыба нерестилась.

Подготовила Мария ШИРКОВА