«Мы ждем от федеральной власти конкретных шагов»

Проблемы геологии и недропользования — предмет особого разговора. Хотя бы потому, что их много, этих проблем. Но бесспорно одно — квалифицированно обозначать болевые точки в отрасли вправе лишь профессионалы высокого уровня, работающие в компаниях, которые занимают серьезные позиции в нашем регионе. Сегодня на вопросы нашего корреспондента отвечает главный геолог государственного унитарного горно-геологического предприятия Республики Саха (Якутия) «Якутскгеология» Артур УЗЮНКОЯН. 

Серьезные задачи

— Артур Акопович, по мнению экспертов рынка «Якутскгеология» занимает серьезные позиции в промышленном секторе Якутии и Дальнего Востока.

— Да, без ложной скромности могу сказать — наши отраслевые преимущества очевидны. Наш коллектив, во главе с опытным управленцем, руководителем фракции «Единой России» в Госсобрании (Ил Тумэн) РС (Я) Александром МОРОЗКИНЫМ, выполняет серьезные промышленные задачи. Думаю, о конкретных достижениях предприятия вам лучше расскажет он сам. Что же касается ситуации в отрасли, то здесь у нас возникает множество вопросов к федеральному законодательству.

— Что вы имеете в виду?

— А вы знаете, как нередко проходили аукционы в Роснедрах? По крайней мере, до недавнего времени там регулярно появлялись люди, которые всеми и неправдами способствовали срыву конкурсов. Например, поднимали цену до неимоверной планки, хотя и не собирались ни отрабатывать выигранные месторождения, ни платить за них деньги. Ну и другие теневые моменты там были, о которых я не хочу сейчас рассказывать.

— Хорошо, но если победитель (ну или псевдопобедитель) не выполнил свои обязательства, то разве не логично передать право пользования месторождением, то есть лицензию, участнику, предложившему на аукционе вторую по величине сумму?

— Конечно, логично. Но нашим ФЗ «О недрах» такая схема не предусмотрена.

— И что делать?

— Как что? Менять ФЗ «О недрах» и другие отраслевые нормативные акты. По-моему, с этим согласно подавляющее большинство недропользователей. Как, собственно, и многие представители региональных властей. Остается дождаться, когда же всю глубину проблемы осознают некоторые федеральные чиновники.

Мешает всем

— А надежда есть?

— Полагаю, что первые лица нашего государства не склонны уходить от проблем. Не случайно в свое время Дмитрий МЕДВЕДЕВ назвал тот же пресловутый ФЗ-94 «законом с коррупционным проявлением». Да и президент РФ Владимир ПУТИН, и это заметно по его выступлениям и высказываниям, довольно жестко обозначает проблематику. В том числе и в сфере недропользования. И делает выводы. Понятно, что не всё можно сделать быстро и в то же время эффективно. Это, знаете ли, вопрос из области фантастики. Но позитивные сдвиги, в любом случае, есть. И мы ждем дальнейших шагов федеральной власти по изменению существующей нормативной базы.

— Вы упомянули ФЗ-94. Вам этот закон тоже мешает?

— Я хотел бы увидеть, кому он помогает. О ФЗ-94 сказано уже столько, что повторяться даже как-то неприлично. Это не просто проблема, а настоящая беда нашего общества. О чем рассуждать, если при проведении конкурсов определяющим фактором является низкая цена, а репутация, опыт, а также технический, технологический и кадровый потенциал компаний уходят даже не на второй, а на третий план.

Судьи кто?

— Но если продолжить тему срыва аукционов, то выходит, что практически любой коммерсант может парализовать процесс распределения лицензий?

— В принципе, может. Если зарегистрирует предприятие и обозначит в уставных документах определенные виды деятельности. И будь это даже владелец хлебозавода, никто не вправе ему мешать добывать золото на бумаге. Закон это позволяет. Однако тут есть один нюанс, и касается он как раз взаимоотношений чиновников с участниками реального рынка. Дело в том, что в ФЗ «О недрах» статья 20 определяет «Основания для прекращения права пользования недрами». Так вот в этой статье есть один хитрый пункт, который гласит, что у владельца могут отобрать объект, если наблюдается «нарушение пользователем недр существенных условий лицензии». А что это такое? О каких «существенных» условиях идет речь? И чем «существенные» нарушения отличаются от «несущественных»? Об этом в законе не сказано. Но получается, что этот вопрос отдан на откуп конкретным государственным служащим. Ведь понятно, что если чиновник захочет найти какие-то недоработки у недропользователя, он их обязательно найдет. Найдет и поместит в разряд «существенных». Сообразуясь со своей, субъективной оценкой. Увы, возразить ему будет нечего.

— Неужели никаких регламентов в этой связи не предусмотрено?

— А какие тут могут быть регламенты? Никакой регламент не подменит собой закон. Вот поэтому мы и ждем, когда же, наконец, будет принят «Кодекс о недрах». Необходимость в этом документе назрела давно.

— В свое время теперь уже бывший сенатор Совета Федерации Виктор ОРЛОВ в интервью нашей газете высказал свою позицию — принцип распределения лицензий на право пользования недрами и тем более на ГРР должен быть не аукционным, а заявочным. Вы с этим согласны?

— А почему нет? По крайней мере, некоторые объекты могут распределяться и по этому принципу. Это вполне нормальная схема. И ее можно и нужно использовать. Тем более что далеко не все месторождения, предлагаемые на аукционах, востребованы недропользователями. Даже по официальным данным, от общего объема выставленных на торги объектов в прошлом году было реально разыграно лишь 26 процентов. А если с некоторыми природными запасниками работать по заявочному принципу, то желающих получить такую лицензию, конечно же, станет больше.

Сохранение отрасли

— Многие участники рынка говорят о том, что порядок распределения лицензий в России определенно забюрократизирован. Есть такая проблема?

— Я иначе скажу — при сегодняшнем формате лицензирования ситуация в отрасли развивается очень медленно. И все процессы идут крайне тяжело и долго. Например, большинство недропользователей, работающих в восточной Якутии, осваивают россыпные месторождения золота. Но чтобы включить соответствующую заявку в перечень отраслевых объектов, проходит не один год. До пяти лет занимает эта работа.

— А как получилось, что «Якутскгеология» не только выжила как отраслевая компания, но и постоянно наращивает свои производственные обороты? Вопрос не случаен, ведь некоторое время назад многие аналогичные структуры либо обанкротились, либо превратились в мелкие фирмы.

— А в этом огромная заслуга руководителей Якутии. У нас ведь тоже шли процессы, когда геология была на грани развала. Ситуация во всех регионах складывалась примерно одинаково. Но нам удалось убедить руководство республики в необходимости объединить основные геологические предприятия под брендом «Якутскгеологии».

— И какие компании вошли в эту структуру?

— Основой нового холдинга стали «Восточно-Якутское» предприятие, в которое, в свою очередь, входили Аллах-Юньская и Верхне-Индигирская экспедиции, «Алдангеология», объединенная с Южно-Якутской экспедицией, Центральная поисково-съемочная экспедиция, «Центргеоаналитика» и «Янгеология». Вот такие серьезные структуры стали основой новой отраслевой компании. Но главное заключается все-таки в другом. В то время президент РС (Я) Михаил Ефимович НИКОЛАЕВ сделал по-своему гениальный ход. Был принят закон, согласно которому недропользователи стали выделять от 4 до 6 процентов от прибыли на воспроизводство минерально-сырьевой базы. В итоге Якутия оказалась в числе очень немногих российских регионов, где масштабные ГРР никогда не прекращались. В частности, благодаря этому мы сегодня и наблюдаем серьезное развитие и в геологии, и в недропользовании. 

— Насколько я понимаю, «Якутскгеология» — единственное крупное специализированное предприятие на территории Якутии?

— Да, единственное. И в этом также заключается наше отраслевое преимущество. На сегодняшний день наши филиалы и подразделения работают на всей территории республики. Плюс ко всему мы ведь не только геологоразведкой занимаемся, но еще и непосредственно добычей полезных ископаемых.

О вкусных пирогах

— На самом деле я не случайно задал вопрос о ваших позициях на территории Якутии. Вот если вы самый крупный игрок на республиканском рынке, то у вас и контракты, наверное, в основном государственные?

— А я не стал бы говорить о федеральных контрактах как о некоем особо привлекательном для нас направлении работы. Хотя бы потому, что в этой связи не предусмотрены дополнительные бюджетные ресурсы для пополнения оборотных средств предприятий и организаций. Для нас это, скажем так, не совсем выгодно. Второй момент — сроки проведения работ. Как правило, серьезные федеральные контракты подразумевают и долгосрочные проекты. Но, к сожалению, первоначальная сметная стоимость объектов в геологическом бизнесе не индексируется. Грубо говоря, три года назад мы получили от государства некий заказ. Так вот в течение всех этих трех лет мы будем работать по изначально определенным расценкам. И никого не волнует тот же уровень инфляции, который, безусловно, отражается и на нашей деятельности. Не говоря уж о том, что в геологии вообще наблюдается несовершенная система сметного ценообразования. Вот если бы ГРР были приравнены к работам оборонного значения, тогда — да, там предусмотрены определенные преференции, связанные как раз с оборотным капиталом. Но пока мы об этом можем только мечтать. Хотя мы работаем в стратегически важном секторе, я имею в виду ГРР в рамках месторождения на юге Якутии. Но даже несмотря на это в разряд оборонки мы не попадаем. Так что федеральные контракты — это в геологическом бизнесе далеко не самый вкусный кусок пирога.

— Но ведь вы за вкусным пирогом никогда и не гнались?

— А вообще-то это так и есть. Действительно, не гнались. Видимо, потому, что геологи — это люди особого склада. Для нас всегда был важен момент сопричастности к государственным интересам. Всё остальное — вопрос вторичный. Вот обратите внимание, какая ситуация у нас получается. Наше предприятие ведет ГРР в основном на твердые полезные ископаемые: золото, серебро, сурьму, олово, уголь, уран и т. д. Даже кимберлитовые субпровинции — это тоже наш профиль. Но помимо этого мы выполняем еще и социально значимые, хотя и не такие выгодные для нас заказы, как разведка подземных вод и строительных материалов, в частности, щебня, песка, гравия и глины. Есть и еще один значимый фактор. Наши филиалы и подразделения, как я уже и говорил, работают во многих районах Якутии. И вот там-то, на местах, они несут серьезную социальную нагрузку. Оказывают всемерную помощь больницам и школам, детским садам и поликлиникам, спортивным учреждениям и культурным центрам... Причем делается это без рекламной шумихи, что называется, в рабочем порядке. Обращается глава района, мол, от вас нужна поддержка. И как откажешь? Мы ведь сами живем и работаем в Якутии. Для нас это не просто территория, а родная земля. Порой вообще приходится заниматься не свойственными нам вещами. В Хандыге, например, мы осуществляем пассажирские перевозки. Хотя это, сами понимаете, не наш профиль. А в Усть-Нере участвуем в строительстве дорог и стадиона. Тоже, что называется, непрофильные активы в действии. Плюс ко всему наше добывающее подразделение, кроме всех налоговых отчислений, выделяет серьезные дополнительные средства в социальную сферу. И это — далеко не полный перечень того, что у нас делается и для республики, и для районов. А по большому счету, для наших земляков. Но нашей компании всегда везло на сотрудников. Это не только профессионалы высокого уровня, но и просто неравнодушные люди. С таким коллективом мы можем справиться с любой задачей, даже самой сложной.

К слову

— Проблем в нашей отрасли действительно хватает. Но невзирая на это, государственное унитарное горно-геологическое предприятие достойно справляется со своими задачами. Приведу конкретные примеры. По итогам 2012 года общие запасы и прогнозные ресурсы золота составили у нас 1 282 тонны. По сурьме этот показатель равняется 233 тысячам тонн. Причем в этот же период нами были переданы недропользователям конкретные объекты. Речь идет о золото-сурьмяных месторождениях Ким и Кинясь с общими запасами и ресурсами сурьмы (112 тысяч тонн) и золота (11 тонн). Также недропользователи приобрели несколько золоторудных месторождений. Среди них Базовское, Дражное, Пиль, Тан, Хангалас и Зона Левобережная. Помимо этого, на аукционы будут выставлены природные запасники Мало-Тарынское и Центральная часть Тарынского рудного поля. Кроме этого, хотелось бы отметить, что в прошлом году мы участвовали в реализации наиболее крупных промышленных проектов. Особое значение в этой связи имеет выявление в районе Алдана нового перспективного золоторудного объекта с прогнозными ресурсами золота в объеме 220 тонн. И здесь же, в Алданском районе, нами была произведена оценка прогнозных ресурсов графита в объеме 1 миллиона тонн. Если продолжить разговор о драгметаллах, то нельзя не отметить выделение участка с перспективами промышленной добычи рудного золота в районе железнодорожной линии Улак—Эльга. Плюс к этому в Оймяконском улусе представители «Якутскгеологии» выявили прогнозные ресурсы рудного золота (с возможностью локализации нового объекта) с суммарными ресурсами порядка 200 тонн. Еще один аналогичный природный запасник (участок Хатырхай Верхнеамгинской площади) был выявлен в ходе опережающих геолого-геофизических и геохимических работ. Если же перевести разговор на другие полезные ископаемые, то стоит сказать — в 2012 году мы завершили поисковые работы в центральной и южной части Лево-Алдакайского месторождения коксующихся углей особо ценных пород К и ОС. Что же касается выявления и оценки запасов подземных вод, то соответствующие работы мы вели в Оймяконском, Чурапчинском и Нюрбинском улусах. Ну а в общем итоге наша компания выполнила и перевыполнила годовые задания по оценке прогнозных ресурсов золота и угля, а также по приросту запасов подземных вод и стройматериалов. При этом годовой объем выполненных работ (в денежном выражении) в 2012 году составил у нас 1 миллиард 124 миллиона 600 тысяч рублей, что на 315 миллионов больше, чем в году предыдущем. Такая вот в нашей компании производственная динамика. 

Беседовал Александр МАТВЕЕВ