Правила игры по-российски

Геологоразведка находится на том уровне, на котором она востребована государством

О том, какие процессы идут сегодня в геологоразведке Дальневосточного региона, мы беседуем с генеральным директором крупнейшего геологоразведочного предприятия в своем регионе – ОАО «Магадангеология» Александром Алексеенко.
– Александр Владимирович, в каком состоянии сейчас находится геологоразведка, в частности, Дальнего Востока?
– В том состоянии, в котором она востребована. Если бы государство не знало, куда пристроить заказ, то, наверное, у страны были бы какие-то проблемы. Но пока все наоборот, проходят конкурсы на право получить эти заказы, и желающих их выполнить гораздо больше, чем предложений. Более того, все «живые» предприятия, к коим я отношу и Магадангеологию, готовы на серьезное увеличение объемов. Хотя, с другой стороны, поскольку мы все сидим на голодном пайке в смысле получения федерального заказа, а получение заказа от недропользователей непредсказуемо, происходит постепенное вымывание кадров. И это очень плохая тенденция.
– Можно ли работать в Магаданской области более интенсивно?
– Конечно, можно. Но для меня это предмет труда, а для кого-то – предмет инвестиций. Сколько денег, столько и пива. А с инвесторами тоже не все просто. Приходят достаточно серьезные люди и – обжигаются на проходимцах от геологии. Проходит время, прежде чем они понимают, что связались не с тем, с кем надо. А деньги-то уже ушли, их не вернуть. Таким образом уходит инвестор. Вот недавний пример, не буду называть, кто именно, но приходят ко мне недропользователи, просят выделить геологов, чтобы выполнить необходимые работы. А ведь еще три года назад было ясно, что ничего хорошего не выйдет – не надо было гнаться за дешевизной. В результате отстали на три года. Это очень серьезная проблема. Я уже не раз говорил, что геологические предприятия должны быть сертифицированы на те или иные виды работ. Только тогда будет гарантия качества. То же самое относится и к распределению госзаказа. Когда побеждает никому не известная компания, которая предложила минимальную цену,– это нонсенс. В результате разбазариваются государственные деньги. Разумеется, не надо впадать в крайность и препятствовать появлению новых геологических предприятий. Но участники рынка должны знать, кто чего стоит. И, несмотря ни на что, мы выигрываем конкурсы, получаем хорошие заказы. За свою репутацию мы боремся постоянно.
– Может ли возникнуть ситуация, что государству негде будет разместить свои заказы?
– В принципе может. Государство сколько планирует на это денег, столько и тратит. Но если масштабы геологоразведочных работ возрастут, может действительно не оказаться достойных исполнителей. Сейчас все ищут заказы, в надежде на увеличение их числа не сокращают штаты, берегут геологов. Будем надеяться, что не зря.
– А как с техническим оснащением?
– Вот во что никогда не поверю, так это в то, что геологоразведочные организации плохо оснащены технически. Все, что надо, у всех, кому надо, есть. Чего нет, можно купить. Техника сегодня не проблема.
– Александр Владимирович, в прошлый раз мы с вами говорили о том, что на государственном уровне разрабатывается концепция геологической отрасли до 2020 года. Закончена ли эта работа?
– Нет, все разрабатывают. Да и слава Богу. С трудом верится, что эта концепция будет иметь какой-то положительный эффект. К сожалению, у нас что ни делается, все к худшему. Вот еще одна напасть – создание РАО «Росгеология». Вот это будет крах геологии. Одно российское акционерное общество должно будет объединить все геологические предприятия, уж не знаю, на каких условиях, может быть мы будем филиалами… Но одно радует – чиновникам дано 24 месяца на создание этого акционерного общества. Так что мы можем еще два года жить спокойно. Мы с коллегами часто разговариваем на эту тему, и нам совершенно непонятно, как это будет все выглядеть. Во всяком случае, финансово это не продумано. Если говорить о других документах российского значения, то вышли новые поправки к Закону о недрах, правда они пока не подписаны. Никакой либерализации там нет. В частности, юниорский бизнес, который дает возможность геологическим предприятиям стать полноценными участниками рынка, не нашел никакого отражения в этих документах.
– Давайте напомним читателям о том, чем выгоден юниорский бизнес.
– Суть его в том, что геологические предприятия берут малоисследованные участки, оформляют лицензию, за свой счет проводят геологические работы и при положительном результате продают недропользователям. Те уже доводят объем работ до разведки и эксплуатации. Бизнес этот хорошо развит во всем мире, но у нас в России его нет. Хотя перспективы в этом плане были бы отличными. Многие геологоразведочные организации занялись бы им с большим удовольствием. Да, бизнес рискованный, но, как известно, денег без риска не бывает. Если бы у нас в стране разрешили свободное обращение лицензий, то есть их продажу, рынок недропользования стал бы намного активнее. В конце концов, почему бы нам не пойти по пути всего цивилизованного мира.
– Александр Владимирович, под занавес вопрос о том, как Магадангеология заканчивает сезон?
– Должен сказать, что неплохо. Все намеченное мы сделали, и даже в самом конце сезона у нас появился еще один заказ, который надо успеть выполнить до холодов. Сейчас будем вывозить людей с «полей» – тоже ответственный момент. А так и геологически, и финансово сезон отработали удачно. В прошлом году мы выиграли три больших заказа, работали по ним в этом сезоне, будем продолжать начатое и в следующем. Это два больших поисковых объекта, один из них с применением аэрогеофизических методов, другой – поисково-ревизионные работы на оловянные и серебряные объекты. Третий – региональный геологосъемочный проект. Будем проводить геологическое доизучение площадей и составлять геологические карты масштаба 1:200000.
– Кадровая проблема у вас решилась или все еще испытываете недостаток в геологах?
– В нынешний сезон у нас отработали шестеро молодых геологов, причем с неплохим результатом. Мы каждый год набираем на практику более тридцати студентов геологических вузов, к нам возвращаются, конечно, единицы. Но это нормальное течение жизни. Будем работать дальше в этом направлении. Изменилась мотивация прихода в нашу профессию. Раньше было престижно ехать на Север, работать геологом. Сейчас все по-другому, другие приоритеты, не хуже и не лучше прежних. Когда основу армии составляла кавалерия, ветеринарный врач была профессия более чем престижная. 
– Александр Владимирович, в свое время Егор Гайдар предлагал «закрыть» Севера, вывезти население и работать там вахтовым методом. Это бредовая идея?
– Да не совсем. По крайней мере, это было честно. Да, мы не можем обеспечить достойный уровень жизни северянам, так, может быть, действительно проще вахтовым методом? Дело в том, что у нашего государства нет системного подхода к решению проблем Севера. Вот, например, раньше была программа ликвидации приисковых поселков, поскольку истощились россыпи золота. Сейчас ее не существует. А поселки с людьми остались. Кто смог – уехал, кто не смог – выживают кто как. Население этих поселков люмпенизируется, люди, по сути, брошены на произвол судьбы. По принципу «само рассосется». А то, что делается «само собой», делается по худшему варианту. Собственно говоря, от государства требуется немного – создавай правила игры и вовремя их корректируй. Во всяком случае, в нашей отрасли. А вообще, должен сказать, что стенания по поводу гибели геологии носят несколько конъюнктурный характер. Есть трудности, но все преодолимо. Не надо утрировать. В конце концов, крупные горные компании имеют сильные геологические службы и выполняют громадный передел работ. А если власти страны все же пойдут по пути либерализации – откроют путь юниорскому бизнесу, может быть, дадут послабление по налогам, и если поменьше будут реформировать геологию, то через какое-то время, может, и «будет нам счастье».

Беседовала Ольга Глазунова